Вильям Шекспир. Сонет 111-112. Пер. Самуила Яковлевича Маршака О как ты прав судьбу мою браня

Музыка и исполнение Лариса Лобченко Сонет читает Людмила Лебедева Монтаж Людмила Лебедева РАФАЭЛЬ САНТИ 26 или 28 марта или 6 апреля 1483 Урбино 6 апреля 1520 Рим итальянский художник живописец рисовальщик и архитектор умбрийской флорентийской а затем римской школы. ПОЛОЖЕНИЕ ВО ГРОБ 1507г. Основная часть алтаря Бальони. Хранится в Галерее Боргезе в Риме.  Сонет 111 в переводе Cамуила Маршака О как ты прав судьбу мою браня Виновницу дурных моих деяний Богиню осудившую меня Зависеть от публичных подаяний. Красильщик скрыть не может ремесло. Так на меня проклятое занятье Печатью несмываемой легло. О помоги мне смыть мое проклятье! Согласен я без ропота глотать Лекарственные горькие коренья Не буду горечь горькою считать Считать неправой меру исправленья. Но жалостью своей о милый друг Ты лучше всех излечишь мой недуг!  Sonnet 111 by William Shakespeare O for my sake do you with Fortune chide The guilty goddess of my harmful deeds That did not better for my life provide Than public means which public manners breeds. Thence comes it that my name receives a brand And almost thence my nature is subdued To what it works in like the dyers hand: Pity me then and wish I were renewed Whilst like a willing patient I will drink Potions of eisel gainst my strong infection No bitterness that I will bitter think Nor double penance to correct correction. Pity me then dear friend and I assure ye Even that your pity is enough to cure me. Сонет 112 в переводе Cамуила Маршака Мой Друг твоя любовь и доброта Заполнили глубокий след проклятья Который выжгла злая клевета На лбу моем каленою печатью. Лишь похвала твоя и твой укор Моей отрадой будут и печалью. Для всех других я умер с этих пор И чувства оковал незримой сталью. В такую бездну страх я зашвырнул Что не боюсь гадюк сплетенных вместе И до меня едва доходит гул Лукавой клеветы и лживой лести. Я слышу сердце друга моего А все кругом беззвучно и мертво! Sonnet 112 by William Shakespeare Your love and pity doth thimpression fill Which vulgar scandal stamped upon my brow For what care I who calls me well or ill So you oer-green my bad my good allow? You are my all the world and I must strive To know my shames and praises from your tongue None else to me nor I to none alive That my steeled sense or changes right or wrong. In so profound abysm I throw all care Of others voices that my adders sense To critic and to flatterer stoppd are. Mark how with my neglect I do dispense: You are so strongly in my purpose bred That all the world besides methinks thare dead.,